В отличие от Оруэлла, создавшего в 1948 году коммунистическую антиутопию «1984», Хаксли создает капиталистическую антиутопию. Хаксли рисует не общество подавления всего человеческого, а общество победившей культуры потребительства. Богов заменили производителиюю.
«Колумб причаливает к берегу»
«Мне пришлось установить, что туземцы являются язычниками: у них много богов, имена которых написаны огнем на их хижинах. Больше всего поклоняются, очевидно, богине Кока-кола, богу Драгист-сода, богине Кафетерии и великому богу бензиновых благовоний - Форду. Он тут, кажется, вроде Зевеса».В этом обществе люди не рождаются – они выводятся в инкубаториях, и еще на стадии эмбрионов их распределяют на касты, которые будут выполнять определенные виды работ. В младенчестве, с помощью гипнопедии, и в детстве, с помощью формирования условных рефлексов, членов идеального общества убеждают в том, что их судьба и их место в мире – самые лучшие, какие только могут быть, и что каждый из них совершенно счастлив быть или альфой – высшим человеком, или эпсилоном – низшей кастой, создаваемой для самых черных работ, или любой другой промежуточной кастой. Впервые общество направлено не только на поддержание любыми способами своего существования (как это было у Замятина, как это будет у Орэулла), но и на удовлетворение всех потребностей своих членов, каковые потребности это общество тщательно регулирует. Но государство регулирует только те потребности, которые оно может удовлетворить – то есть потребности физиологические и материальные, а вовсе не духовные и душевные. В государстве Хаксли полностью исключается то, что ранее называлось высоким искусством. Искусство – ведь слишком сложная и неоднозначная, чтобы легко поддаваться регулированию и контролю. Поэтому искусство тоже искореняется – но не истреблениями и запретами, а куда как более эффективно – оно контролируется с помощью «промывки мозгов» и убеждения членов общества в том, что никакое искусство им не нужно. (Здесь Хаксли пользуется мотивами из романа Герберта Уэллса «Машина времени» (1895), где человечество в далеком будущем разделилось на две касты – выродившуюся касту высших людей, прекрасных, но способных только вести пустое, лишенное цели и смысла существование, и морлоков, живущих под землей существ, занятых обслуживанием «высшей» касты, но делающих это по инерции и с удовольствием убивающих своих «хозяев» не из принципиальных соображений, но как звери убивают свою дичь.)
Разумеется, в обществе еще остаются проблемные люди – из числа альф, высшей касты, которым доверены те немногие интеллектуальные работы, которые еще надо исполнять. Альф, возжелавших, по выражению братьев Стругацких, «странного», отправляют в ссылку, где они и ведут ту жизнь, к которой склонны. А остальные проживают свой срок в шестьдесят лет, словно бы нетронутые старостью, а потом почти мгновенно угасают в специальных заведениях. К смерти детей также приучают с самого детства, и она, как и рождение, ни у кого не вызывает никаких эмоций, в том числе и у самого умирающего.
Государство Хаксли достигает своей стабильности не насилием, не грубым вторжением в сознательную жизнь человека. Государство Хаксли не морит своих членов голодом, не изводит, как это будет у Оруэлла, сознательно разжигаемой ненавистью. Наоборот, государство Хаксли осознало, что самый надежный способ достичь стабильности своего существования – это сделать всех своих членов счастливыми и полностью контролируемыми. Это государство, которое считает, что наибольшей стабильности можно достигнуть, убедив человека, что суть самого человека – в потреблении, а суть человеческого счастья в том, чтобы быть довольным тем, кто ты есть. Наука приходит на помощью создателям идеального общества, поделенного на касты, где каждая каста воспитывается так, чтобы быть наиболее приспособленной к своей работе и вместе с тем полностью довольной своей жизнью. На этот раз у человека отнимается только его свобода выбирать, каким ему быть, да еще и истинно творческий потенциал, причем отнимаются они так, что человек этого и не замечает. В Дивном новом мире практически нет насилия. Но в Дивном новом мире нет и настоящего искусства, только эрзац-поделки. Общество потребления оказывается враждебным культуре, потому что культуру невозможно потреблять – ее можно только переживать, а это иногда больно, иногда страшно, иногда неудобно. (Парадоксальным образом, Хаксли повторяет мысль ни кого иного, как Карла Маркса, заявившего в свое время, что капитализм враждебен культуре. Социализм оказался враждебен ей не меньше, только враждебность эта проявлялась разными способами.) Хаксли создает капиталистическую утопию, которая оказывается столь же антиутопичной, как и коммунистические утопии полного равенства.
Источник: здесь
